Муниципальное образование
городской округ город Алчевск
Луганской Народной Республики

О военном лете 2014-го, животных, профессиональном долге и надеждах на возвращение Донбасса в Россию в рамках нового медийного проекта "Дорога домой" ЛуганскИнформЦентру рассказывает врач ветеринарной медицины Луганского государственного цирка Светлана Дорошенко.

ЭДУАРДОВНА

Тридцать шесть лет она работает в цирке: лечит, прививает и осматривает зверей. Другой работы не знает и не ищет. Половина Луганска знакома со Светланой лично – несут к ней своих питомцев. И немудрено: Эдуардовна, как зовут ее близкие и друзья, одна из наиболее известных ветеринаров города, имеющая огромный опыт в лечении всех животных: от слонов, лошадей и львов до собак и кошек с шиншиллами, черепахами и голубями включительно.

Она не уехала в дни страшных обстрелов, остается на своем рабочем месте сегодня и не собирается никуда уезжать завтра. Человек на своей земле, на своем предприятии, ставшем для нее вторым домом. Ее миссия – спасать и лечить животных: выбор, предназначение и судьба.

СТРАШНОЕ ЛЕТО 2014

- Как вы восприняли начало конфликта летом 2014-го?

- Родом я из Белгородской области, а сюда приехала сразу после окончания института в Харькове. Вся моя сознательная жизнь прошла в Луганске. И когда все это началось, я просто была в ужасе и глазам своим не верила от происходящего. Думала: какая-то очередная "цветная революция" закрутится и все успокоится, а как получилось?! Когда стали погибать люди, особенно кого я знала, когда мои знакомые и клиенты пошли воевать в ополчение, вот тогда стало по-настоящему страшно.

- Не выезжали?

- Нет, тут на месте была. По цирку стреляли, мы убирали битое стекло и все, что сверху сыпалось. На тот момент аттракцион работал со львами и пантерой. Вот этих животных мы успели отправить, это была самая большая радость, что они уехали без проблем. Тем более спустя пару дней начались страшные обстрелы. И когда позвонили и сказали, что они нормально переехали таможню, то мы были очень рады. Хищники, если бы они остались, погибли бы все: мы бы просто не смогли их прокормить.

- А почему вы не выехали?

- Да куда я отсюда поеду?! И зверей своих я не могла бросить. У меня дома много животных, жила азиатская овчарка, она тяжело переносила обстрелы, рыла "окопы", зарывалась в них. Куда я ее дену, в подвал же не спущу?! Обниму ее, разговариваю, чтобы не нервничала, а у нее глаза безумные от канонады. Она, к сожалению, ушла преждевременно, могла бы еще жить. Возможно, одна из причин – это пережитый страх. После 2014-го многие мои пациенты-животные погибли преждевременно. Особенно крупные собаки: инфаркты, инсульты – они тяжело все это переносили. Мелкие собаки и кошки -  те более спокойны в этом отношении.

- Какой был самый драматический момент того периода?

- Когда мы пришли в цирк, а там купол снарядом пробит, такая дырища. Это было очень страшно, ведь наше здание построено так, что купол у него – несущая конструкция. Подняла голову, а через крышу звезды видно. Вот, думаю, дождь будет идти – все зальет. Очень расстроилась, даже вспоминать сложно. Страшно было. Ночью, бывало, свистит, и думаешь: куда прилетит, вдруг это по мою душу? В подвал лезть прятаться или тут уже смерть принять?

- Что помогало держаться?

- Работа спасала. Например, один раз ополченцы привезли раненую рабочую овчарку, да и других раненых животных привозили. Когда их вытягиваешь, не до рефлексий. Честно говоря, плохо они выживали, жалко ведь не только раненых, но и бездомных животных. Люди некоторые думали, что это на два-три дня, что они выедут-вернутся, и не будет ничего. Много на улице было породистых собак и кошек, бегали к нам сюда, а кормить их особо нечем. Ну, так, хлеба дадим, водички нальем. Самое неприятное, что с медикаментами было очень туго. С вакцинами проблемы. Ну, да ничего, справились.

- Кто из близких был рядом с тобой, кто поддерживал?

- Тогда еще дочь была жива и рядом со мной. Зять, родственники по линии мужа. Правда, они люди пожилые, и было непонятно, кто кого больше поддерживает.

- Как сейчас оцениваете пережитое?

- Было странное состояние, будто это не с тобой происходило, а ты смотрел какой-то страшный фильм. Я вот стою дома на крыльце, а видно, как горят где-то дома, и вот думаю: хорошо, что это случилось днем, значит, хозяев не было дома, и они остались живы. И ты уже не думаешь о том, как люди остались без всего, где и как они будут жить дальше. Такие мысли.

- Что давало силы жить и работать?

- Многие из нас были комсомольцами и пионерами, а потом стали верующими. У меня так и получилось. Я живу возле Владимирского собора, у нас там ничего не прилетало, все остались живы.

- Светлые моменты были?

- О, да! Как мы радовались, когда в 2015 году у нас зимой состоялась программа: к нам приехали из России, привезли несколько очень хороших номеров, молодцы. Такая радость была! Дети, они же так принимали артистов, настолько были счастливы – им оторваться от вот этого всего, от страха, а тут цирк. Какой же это был праздник! Детвора не отпускала артистов, пищала от восторга, и это было самое главное. Мы были тогда настолько счастливы.

 ПРИЗВАНИЕ

- Что для вас работа? В чем ваша миссия, призвание?

- Для меня моя работа – это все, что у меня в жизни есть. Я по возрасту пенсионерка, уже могла бы сидеть дома и носки вязать, правда, я не умею этого делать. Но как без работы, без животных?! На кого я цирк оставлю? Практически каждая труппа приезжает с животными.

Да и по городу сколько моих питомцев. У меня есть целые династии, когда я знаю прабабушку этой собаки или прадедушку этого кота. С их хозяевами у нас практически семейные отношения, знаем друг друга десятилетиями. За животных переживаешь, они же меньше нас живут, уходят – это тяжело. Головой понимаешь, что все мы не бессмертные, все там будем, но все равно жалко.

- А что для вас цирк, город, его жители?

- Цирк – это мое всё! Я здесь начала, как приехала в 1986 году, и так по сей день, с перерывами на сон. Как говорится, не то чтобы без выходных, но если есть выходной, то, считай, повезло.

Город – это место, где прошла моя молодость, здесь все, что было у меня в жизни хорошего – семья, ребенок, работа. Да, я родилась в России, там моя родина, но жизнь-то прошла здесь.

Луганчане – люди разные, в основном хорошие, во всяком случае те, с которыми я общаюсь, и те, кто ко мне приходят. Владельцы животных плохими людьми не бывают. Они бывают нудными, бывают вредными, бывают слишком умными: находят в интернете информацию, а потом выясняют, знаю ли я досконально этот вопрос. Но они же любят животных. За то, что они любят животных, я их тоже люблю, даже если они вредные (смеется).

ЧАСТЬ РОССИИ

- Приближается референдум, какие надежды вы с ним связываете?

- Мы наконец-то вернемся домой! Хотелось, чтобы уже все это закончилось, чтобы мы себя ощущали частью великой страны и спокойнее себя чувствовали. Лично мне было бы проще к маме ездить в Россию, не нужно было бы никакую таможню проходить, ездила бы, как в соседний город. Я надеюсь, что нас наконец примут в нашу родную, большую семью, мы будем хорошо там жить и отблагодарим Россию за все, что она для нас сделала. Народ в Луганске он же работящий, это просто восемь лет криво-косо все пошло, а так ведь работящие у нас люди.

- А что для лично для вас Россия?

- Я ж сама-то россиянка, родилась в России. То, что я читаю на украинском, могу на нем говорить и смотрела фильмы на мове – это ничего не значит. Я русская и считаю, что наша Республика – это часть России. Вот и все! Я-то воспитывалась в то время, когда национальность не была каким-то фетишем. Да, существовали понятия украинец, грузин, чеченец – это было так, как, скажем, вот блондин, этот брюнет, а тот рыжий.

Для меня Россия – это то место, где мы должны быть, откуда мы пришли, откуда идут наши корни. Тем более, ну, что такое Донбасс? Я понимаю, западная Украина, там свой менталитет, свои исторические нюансы какие-то. Они, может, больше тяготеют к Польше, но мы-то?! Мы ж российские всю историю были и есть. Россия для меня как была матерью, так и остается.

- Что бы вы хотели после объединения? О чем мечтаете?

- О глобальных вещах говорить не буду, это слишком, но я бы хотела, чтобы наш цирк включили в российскую гастрольную цепочку. Программа у нас отработала и поехала дальше в Ростов, а к нам приехала труппа из Воронежа или из Белгорода, допустим. А потом она поехала на Донецк и дальше, а к нам приехали следующие россияне.

Хотелось, чтобы с учебой у детей все нормализовалось. Наши-то, ладно, как-никак учились, а вот эти – с освобожденных территорий?! Бедные дети там столько потеряли. А молодежь, как им мозги промывали?! Сегодня им нужно учиться, приобретать профессиональные знания и работать. Считаю серьезной проблемой отношения и адаптацию людей с освобожденных территорий. Особенно дети, особенно молодежь. А у нас… У нас все будет хорошо: Россия – с нами! 

По материалам ЛИЦ