Важная информация
Мы в социальных сетях
У войны не женское лицо? 13.06.2017
Помните нашумевший в свое время роман Светланы Алексиевич «У войны не женское лицо»? Наша реальность убеждает: война разнолика, и один из ее обликов — без сомнения, женский. Это не только жены и матери, ждущие своих мужчин и верящие, что они вернутся. Это не только девочки, женщины, бабушки, чью жизнь сломали кровавые события. Это еще и женщины, которые не смогли остаться в стороне от происходящего и встали рядом с солдатами.
Ане МАРТЫНЮК, стройной и подтянутой, военная форма очень идет. Правда, несколько лет назад дипломированный юрист, помощник судьи и представить не могла, что будет ее носить. Но за три года привыкла: сержант, старший радиотелефонист гаубичного артиллерийского дивизиона Четвертой бригады Народной милиции ЛНР служит уже почти три года.
— Решение принималось не сгоряча, — говорит Аня. — Происходили страшные вещи, столько смертей, гибли маленькие дети — а у меня сын… И я решилась. С удовольствием согласилась на должность радиотелефониста. Пришлось начинать с нуля. Работа достаточно сложная, много приборов, но очень помогли товарищи. Мужчины нас берегут, стараются, чтобы мы не выезжали на передовую. А работа наша очень важная: когда они на передовой, мы — связующая ниточка между ними и остальным миром.
В новой жизни Аня вполне нашла себя. Да, изменилась, конечно, но не стала жестче. Сильнее, мудрее, терпеливее — да. И научилась ценить каждое мгновение, радоваться жизни так, как раньше не могла. Этому может научить только близость смерти.
Дома Аню ждут родители и пятилетний Тимофей. Впрочем, он, как другие дети, нередко бывает в гостях в бригаде, и для всех бойцов приезд детворы — настоящий праздник. Особенно для тех, чьи семьи далеко: будто дома побывали. Тимофей очень гордится своей мамой. А родители… Они, безусловно, переживают за дочь, но понимают ее.
— Я здесь именно потому, что я мать. Ради того, чтобы у моего сына и других детей была нормальная жизнь, — говорит Анна. — Чтобы они жили в достойной стране, в мире, всегда чувствовали себя защищенными и счастливыми.
Наташа ЧИРКА как раз в 2014-м закончила институт культуры, получила диплом художника- педагога. Но оказалась не в школе, а в армии. Не смогла иначе: все, что происходило в Луганске в то лето, перевернуло душу. Родители просили вернуться домой, в Антрацит, но она уже все решила. Познакомилась с ребятами, которые уже вступили в ополчение, и поняла, что хочет быть с ними. Не могла иначе после того, как на глазах гибли люди. После того, как сама чуть не погибла: однажды снаряд разорвался в том месте, откуда она ушла буквально пять минут назад. Судьба дала пятиминутную отсрочку… Наталья служит делопроизводителем во втором батальоне той же 4-й бригады и убежденно повторяет: «Я очень люблю свою работу».
Любит потому, что понимает ее гораздо шире, чем предписывается служебными инструкциями. Совсем юная девушка сразу почувствовала, как важно людям, ставшим ее товарищами, кому-то выговориться, быть услышанными.
— Им очень нужно, чтобы их кто-то ждал, — тихо говорит Наташа. — И мы их всегда провожаем. Плачем, но так, чтобы они не видели: плакать в дорожку — плохая примета. Они машут, кричат: «Не скучайте, мы вернемся!» Они очень хорошие. Даже те, кто раньше жил, не гордясь своей жизнью, здесь стали совсем другими. Лишь бы они возвращались. Не так, как вчера — звонят: «У нас «двести»… Просто рядом разорвался снаряд…
Девушке пришлось повзрослеть очень быстро. Быть добровольным психологом и исповедником для бойцов, человеком, принимающим в свою душу чью-то боль и смятение — это даром не проходит. Она понимает это и с горечью говорит: «А мне ведь всего двадцать шесть…» Но она не желает для себя другого дела: знает, что нужна здесь.
— Я часто спрашиваю у командира: я вам нужна? — признается Наташа. — И он понимает, о чем я спрашиваю — не о сиюминутном, не о том, нужна ли я в данный момент… И всегда отвечает: да, ты очень нужна нам. Мне важно это слышать…
А рисование в жизни графика Натальи Чирки, конечно, остается. И помогает верить, быть сильной и стойкой. В ее работах сейчас нет конкретных сюжетов, они стали философскими: все, что пришлось пережить, передумать, понять.
Так женское ли лицо у войны?
По материалам газеты «ОГНИ»